нет — тебе надо было ехать вместе с моей дочерью. Я бы убил тебя своими руками, да не имею права сесть в тюрьму. Мне еще надо вырастить Максима. И, кстати, ты можешь попрощаться с ним прямо сейчас: до нашего отъезда ты его уже не увидишь.

И Ньютон утер злые слезы, которые текли у него из глаз уже минут пять — а он только теперь это заметил. После чего пошел в соседнюю комнату.

— Максимка, — сказал он зареванному сыну, — ты какое-то время поживешь у бабушки с дедушкой в Питере.

— А школа? — ахнул мальчик.

— Переведешься в питерскую. Будешь, наверное, учиться в одном классе со своим другом — с которым ты всегда играешь во дворе, когда ездишь в Питер: с Дениской Молодцовым. Уж он-то точно твоему переезду обрадуется.

Так всё оно и вышло. Макс уехал в Санкт-Петербург, там же похоронили Свету, а Ньютон — точнее, уже не Ньютон, а просто Алексей Берестов, — вернулся в свою квартиру на Большой Никитской. Где с тех пор — тому уже двадцать шесть лет — жил один.

Правда, тесть и теща потом всё-таки смилостивились: Максимка их упросил, чтобы они разрешали ему на летних каникулах навещать отца. Так что один месяц в году его мальчик жил у него. И — чего Ньютон не мог себе простить наравне с той поездкой в июне 2060 года, так это одной вещи, которую он постоянно проделывал в присутствии своего сына. Бывший байкер то и дело читал вслух стихотворение Эдгара Алана По «Ворон»: и в оригинале, и на русском языке, в переводе Валерия Брюсова. Это стало для него сродни психической навязчивости. Он дня не мог прожить, чтобы не повторить эти строки:

Ради неба, что над нами, часа страшного суда,

Отвечай душе печальной: я в раю, в отчизне дальней,

Встречу ль образ идеальный, что меж ангелов всегда?

Ту мою Линор, чье имя шепчут ангелы всегда?10

Так что, если кто-то и вправду был повинен в глобальной катастрофе, вызванной открытием трансмутации, то это был он — Алексей Федорович Берестов. А вовсе не его гениальный сын, которого он своей дуростью и неуемной жалостью к самому себе подтолкнул к чудовищной, невозможной, блистательной идее. Заставил его придумать, как навеки сохранить облик дорогих покойников где-то, помимо собственного сердца. И не объяснил своему сыну, что гений одних — это всегда сфера наживы для других.

Главное же — он так и не рассказал ему о своих подозрениях касаемо его лучшего друга. В прошлом, конечно, лучшего: Дениса Молодцова.

8

Ньютон соскочил с подоконника, положил дробовик на кухонный стол и, пододвинув себе второй табурет, уселся напротив своего гостя. А потом, уперев руки в колени, приблизил к нему лицо.

— Если вы считаете, что я идиот, то это не совсем так, — сказал он. — Так что хватит темнить. Что случилось с вашей дочерью Марией? Её захватили добрые пастыри?

Королев отшатнулся от него так резко, что едва не упал спиной назад вместе с табуретом. А выражение его лица стало таким, что можно было и не переспрашивать. «Я угадал», — подумал Ньютон. Была и еще одна вещь, которую его мальчик унаследовал именно от него: способность к озарениям. Слово интуиция Ньютону никогда не нравилось.

— Ладно, — медленно проговорил профессор, — я расскажу вам, как всё было. Но сразу хочу предупредить: вам очень многое не понравится.

Ньютон только пожал плечами, дескать: «Что уж тут поделать?»

— После того, как я поместил Машу в то специализированное учреждение, у меня была в жизни только одна цель. Ну, точнее две. Но другая цель — защитить Настасью, — всё-таки оставалась для меня на втором месте. А первое, о чем я думал беспрестанно: это как вернуть Машу.

— Как вывести её из комы?

— О, нет. Я быстро понял, что кома оказалась для неё подлинным спасением: продлила её физическое существование на годы. Я думал о том, как снова сделать её человеком — а потом уже вывести из комы. И все исследования, какие я проводил после 2077 года, были направлены только на это: разработать технологию деэкстракции. Говоря простым языком: научиться вводить в мозг так называемых безликих экстракт Берестова.

— Это невозможно, — сказал Ньютон. — Корпорация «Перерождение» лет восемь назад проводила подобные эксперименты на преступниках, приговоренных к принудительной экстракции. Максим сперва не хотел в этом участвовать, но потом всё-таки согласился. Сказал: «Эти люди всё равно обречены. А так у них появится хоть какой-то шанс — если они дадут согласие на проведение тестов со своей видоизмененной оболочкой». Ну и, конечно, почти все такое согласие давали. Только результатов те эксперименты не принесли.

— Знаю, знаю! — Королев нетерпеливо взмахнул рукой. — Это были попытки вводить донорам их же собственный мозговой экстракт. Но я-то пошел по иному пути! Правда, завершить разработку своей технологии я так и не успел — поэтому апробацию на людях не проводил. Однако опыты на приматах прошли в высшей степени успешно. Я вводил в мозг животных, подвергшихся экстракции, вытяжку из мозга других подопытных. И более чем в девяноста процентах случаев достигал нужного мне результата: реципиенты приобретали внешние характеристики доноров. Я был так близок к своей цели! Но тут словно бы злой рок вмешался: Маша очнулась. Ну, как очнулась: вышла из комы, не из того состояния псевдо-кататонии, в котором пребывают все безликие. Так что я стал работать день и ночь, понимая, что могу не успеть: её жизнь оборвется в любой момент. И уж никак я не думал, что в дело вмешаются мои соседки: две сестры, жившие в квартире этажом ниже.

И профессор принялся рассказывать — начав с того, как его внучка пошла к своему жениху Ивару, который внезапно приболел. Он поведал все детали случившегося — включая вынужденную экстракцию одной из сестер. И дошел до того места, как он с Настасьей и её женихом покинул свою квартиру — сперва кое-что своей внучке отдав. На всякий случай — если он сам не выберется. И в расчете на то, что в Новом Китеже найдется человек, который сумеет довести до конца дело всей его жизни.

— Я не мог спуститься с балкона на землю, — говорил профессор, — не хватило бы длины веревки. И я должен был вернуться в квартиру Озолсов. Во-первых, я обещал, что выведу оттуда Карину и Сюзанну, сестер Ивара. А во-вторых — я забыл кое-что из этой квартиры забрать.

8

Он спустился на балкон квартиры Озолсов по короткой самодельной веревке и отвязал от неё